СВЯТЫЕ ЖИВОТНЫЕ

Татьяна Горичева

Ответить
Аватара пользователя

Topic Author
Marina Aleshina

Первые люди на форуме 9 мая
Счастье – это то, что сегодня...
Сообщения: 2503
Зарегистрирован: 03 янв 2020, 17:02
Награды: 2
Репутация: 604
Хвостов: 2
Благодарил (а): 116 раз
Поблагодарили: 35 раз
Пол:
Контактная информация:

СВЯТЫЕ ЖИВОТНЫЕ

Сообщение Marina Aleshina » 27 янв 2020, 21:32

Татьяна Горичева - Блажен иже и скоты милует. Цитаты из книги.

Смерть идеологий поставила человечество перед единой и главной проблемой – сохранить жизнь, которой становится все меньше и меньше. Время не терпит. Нельзя подобно священнику и левиту в евангельской притче о самарянине проходить мимо тех, кого ограбили, изранили, замучили. Сегодня на Западе и на Востоке, на Юге и Севере человечество имеет дело с одной общей виной: жертвами человеческой ненасытности, жажды удовольствий и комфорта стали наша земля, вода, воздух, деревья, животные...Творение Божье. Невинные твари. Эта книга – одна из первых первых попыток православной экологии.

Татьяна Горичева - Святые животные (К православной экологии)

Часть первая
СВЯТЫЕ ЖИВОТНЫЕ
(К православной экологии)
От автора

Часто христиане интерпретируют заповедь любви к ближнему, руководствуясь биологическими и биографическими критериями. Кто мой ближний? Многие ответят: мои дети, мои друзья, мои сослуживцы. Эта близорукость и довела нас до апокалиптической ситуации, когда мы больше не "хозяева" на нашей земле. Мы скорее напоминаем разбойников. Земля же переживает судьбу человека, "с которого сняли одежду, изранили и ушли, оставив его едва живым" (Лука, 10,30).

Господь Иисус Христос иначе понимал заповедь любви. Когда его спросили: "Кто мой ближний?", он тут же заговорил о том, кто больше всего страдает: "Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам..."

Сегодня милосердный самаритянин поспешил бы на помощь земле, животным, воздуху, деревьям. Они наши ближние, изуродованные и обокраденные нами.

Чтобы облегчить душу, и писались эти статьи. Все это первые попытки "православной экологии"; когда-нибудь, надеюсь, будут написаны более фундаментальные труды. Но время не терпит, нельзя, подобно священнику и левиту из евангельской притчи, проходить мимо. Как мы, православные, можем помочь в ситуации экологического кризиса? И можем ли?
I
СПАСТИ ТВОРЕНИЕ

II
КОСМИЧЕСКАЯ ЕВХАРИСТИЯ

Человек должен относиться к земле так, как относится Бог к своему творению, с любовью и бережно.

Если сравнить нас с буддистами и индуистами, то они в некоторых отношениях более "христиане", чем мы. И радостно, и неожиданно (неужели это возможно!) было видеть своими глазами, что в Индии не убивают коров, не бьют собак, не мучают кошек. Даже в самые голодные годы Ганди отказался провести реформу и заставить индусов есть мясо: "Мы не можем убивать коров, мы должны быть солидарны со всей страдающей тварью". Поистине литургическое отношение к космосу. А где же мы с христианской заповедью любви? Мы подменили Евангелие Декартом - именно в его философии произошло радикальное деление на человеческое и животное, с тех пор животное стало для нас какой-то нечувствующей машиной. И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать и хранить его" (Быт 2.15).

III
МИР И ЕГО ПРАВА

Человек, который должен был бы возделывать Божий сад и давать имена животным, призван был быть священником для всей твари. Но получилось нечто на священство совсем не похожее. Человек превратился в хищника и потребителя. С позиций ограниченного и утилитарного познания была уничтожена тайна творения. "Я мыслю, следовательно, существую" - вот что пришло на место сада. Пустыня убогой и субъективной мысли "ни о чем".

Тема мира, или творения, стала столь важной, что в наши дни все христианские конфессии заговорили об особом положении мира, как чего-то Третьего, как посредника между Богом и человеком ("Crеation et salut". Bruxelles, 1939). Это и тема Софии, столь любимая в русской традиции. София - сверхличное существо, душа твари и т.д. София Премудрость Божья, соединяющая Бога и мир.

Скорость, возрастающая из года в год, "съела" пространство. Современная цивилизация убивает не только время (у людей постоянно нет времени), но и пространство. Улицы, автострады, леса и поля - все превращается в сплошные проходы и переходы. Функционализм жизни привел к тому, что современный человек существует точечно: работа, супермаркет, почта, банк, дом. Все измеряется не километрами, а минутами, необходимыми для того, чтобы достичь (на машине) цель.

V
МАТЬ-СЫРА-ЗЕМЛЯ

Современный мир погряз в блуде труда, предался фетишизму работы. Это мир истеричной и безостановочной деятельности.

Сегодня мы видим, что смерть Бога и угасание Духа привели и к смерти всего живого (ибо только Дух Святой животворит). В едином, бедственном, положении оказались леса и воды, птицы и рыбы, поэты и мечтатели, дети и ангелы. Век технологии (а за последние 30 лет был сделан огромный скачок в этой сфере) объективировал последние островки спонтанности, интуиции, инстинкта. Компьютер вытеснил воображение. Искусственное подменило собой естественное.

VI
ПРАВОСЛАВИЕ И ЖИВОТНЫЕ

Человек сотворен беззащитным, голым. И это важнее всего остального. Если бы он мог быстро бегать, как конь, или имел бы когти, как тигр, или клюв орла, он не нуждался бы ни в ком и ни в чем ("О сотворении человека"). А так ему нужна помощь других, размышляет дальше св. Григорий Нисский. И Бог дал ему в помощь животных. При этом устроил так, что человек и животные подходят друг к другу, образуют один "микромир". Человек достаточно высок, чтобы пользоваться конем, он гол, но может брать шерсть у овцы и т. д. В основе экологического мышления св. Григория Нисского - своеобразный антропоцентризм. Человек - центр мира, но смысл его царственности - в его несовершенстве. Значит, человек должен смирять себя, потому что он уже смирен самим Богом. Мысль св. Григория Нисского о животных можно перенести на технику. Стремление человека к совершенству привело к созданию технической цивилизации. Техника - это попытка победить пространство, время, саму смерть. Ноmo faber, подобно Фаусту, заключившему союз с чертом, работает бок о бок со смертью: от пирамид до операционных залов в современных госпиталях - все свидетельствует об их сговоре.

Есть и еще один момент, связывающий технику со смертью. Уже на примере животных можно видеть, что самые "технические части у них образованы из неживого материала: клюв у птицы, когти у кошки. Эти "орудия производства" обладают необходимой нечувствительностью. Отсутствие жизни приводит к возникновению мертвой материи. Мир техники - мир мертвого. Окаменелые, застывшие, неизменные орудия обеспечивают нам определенную безопасность. Не игра и красота, а рационализм, функционализм и абстракция - вот законы этой болезни, техники. Это мир "подзаконного", далекий от благодати. Бог есть любовь, поэтому Божьи уверенность и защита конкретны, уникальны, подвижны. Техника же - кристаллизованно-одностороннее орудие человеческой озабоченности. Техника далека от любви, она часто служит страху и комфорту.

Пишущие об истоках садистско-потребительского отношения к природе часто начинают с 17-го века. В это время Декарт, введя разделение между "вещью мыслящей" и "вещью протяженной", приговорил животных быть бездушными машинами. Декарт положил начало позднейшему разделению на субъект и объект и тем самым объективированно-бесчеловечному отношению ко всем существам, не наделенным картезианским "когито".

Платон (под влиянием Пифагора) еще считает, что не только человек наделен душой, ею наделены и животные. Вообще граница между "душой" человека и "душой" животного размыта.

Египетская этика дает животным право выступить с жалобой против человека. В одном из папирусов, найденных в пирамиде, написано: "Не найдено ни одной жалобы со стороны быка против H.".

Мы, христиане, считаем, что можно убивать животных, потому что у них нет души. Была и такая эпоха, когда в душе отказывали женщине или когда считали, что женская душа по природе ниже "мужской".

В мире, где царит телевидение, то есть в мире опосредованном, непосредственность животных - что-то редкое, чарующее, сохранившее душу. И вместе с тем никогда так жестоко не убивали их - в крошечных клетках, где животное всю жизнь подвешено и распято; варварскими, никому не нужными "научными" опытами; садизмом "парфюмерных" экспериментов. Только закрытость от наших глаз всех этих новых способов эффективного доставания мяса и неслыханного производства боли обеспечивает нам "спокойный сон" и "чистую совесть". Анонимность страдания - одна из причин нашего человеческого равнодушия. Наш мир рассеял грех. Безликость и безличность государства, партий, рекламы, супермаркетов, компьютеров - все это противостоит единственности и недвусмысленности животного бытия.

В "Бытии" (1,29-30) рассказывается о пище, которую Бог изначально завещал людям и животным. Можно заметить,что как человеку не завещается вкушать мясо, так и среди животных нет еще разделения на хищных и нехищных. И лишь с грехопадением человека появляется, вероятно, это разделение. В пророчестве Исайи, где говорится о грядущем Царстве, это разделение снова снимается: "Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому". В том же пророчестве говорится об исчезновении недоверия человека к живому и живого к человеку: "И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на святой горе Моей..." (Ис., 11).

Известно, что животные приходили к святым, ибо, по словам Исаака Сирина, "обоняли запах рая". Медведи посещали преподобного Серафима Саровского. Да и не его одного. Вот рассказ о преподобном Сергии Радонежском: "Посещали его и медведи. Один медведь целый год приходил к нему, и пустынник делился с ним последним куском хлеба, когда же у него бывал лишь один кусок, он отдавал его медведю, а сам оставался голодным, потому что зверь неразумен и не понимает необходимости терпения и воздержания". А вот о преподобном Германе Аляскинском: "Около его келий жили горностаи. Эти зверьки отличаются своей пугливостью. Но они прибегали к преподобному Герману и ели из его рук. Видели, как преподобный Герман кормил медведя". В житиях святых можно найти бесчисленное множество рассказов о том, как святым помогали и служили львы, как их спасали своим молоком оленихи, как вороны приносили им хлеб. Возвращались райские взаимозависимости, когда царственное положение человека соделывало его священником для всей твари. Животные не только "стенают и мучатся" вместе с человеком. Не только ждут усыновления и искупления (Рим 8.20-23), они уже способны вслед за святыми и мучениками проникнуть в новый эон, войти в церковь, дерзнем сказать - обожиться.

К концу мира, как пророчествовал Нил Мироточивый, стихии (из-за человеческого лукавства) станут напряженными, начнут спешить. День будет вращаться как час.

Хотелось бы, чтобы не человеческий нарциссизм был причиной "хорошего отношения" к твари, а "сердце милующее", сострадающее всякому страданию, плачущему о стенаниях всего космоса.

VII
ЭКОЛИТУРГИКА

Сначала умер Бог, потом культура, сейчас умирает природа. Если в 17- 19 веках природа считалась чем-то внешним, изначально объективируемым (Декарт, Бэкон, Гоббс, Гегель), она сегодня предстает перед нами в совершенно иной ипостаси. В наш апокалиптический (то есть откровенный) век природа из объекта использования и надругательства превращается в субъект. Страдающий, обличающий, исчезающий и в исчезновении своем вновь заявляющий о себе.

В организме любая часть воспроизводит целое. Так познается и подлинная церковность: через прыжок в нее, как в некое Целое, как в "жизнь". Церковные человек церковен органично - каждое его движение, мысль и вздох окрашены церковностью, ибо идут изнутри. Церковь не только органична, она органична в особой степени.

Церковь - полнота. Если нет Церкви, то пустое пространство заполняется пародией жизни, абстрактным ритуалом, псевдосакральностью. Этим особенно отличается современное западноевропейское общество, позабывшее, что такое искренность.

В наше время все одинаково подвержены опасности. Установка на выгоду, утилитаризм устарели повсюду, как в странах капиталистических, так и в странах социалистических. Мир стремительно европеизируется. Повсюду мы встречаем то же: установку на рационализм, диктатуру масс-медиа, те же молодежные моды, ту же рок-музыку, тот же язык. И ту же опасность самоуничтожения.

Татьяна Горичева - Часть вторая.

МОЛЧАНИЕ ЖИВОТНЫХ

Во все времена голос человека, голос рассудка, противостоял рычанию льва и мычанию быка. Человек вел войну против льва и быка и он, наконец, эту войну выиграл. Сегодня у животных нет никаких преимуществ. Они противостоят нам только своим молчанием. Наши жертвы героически отказываются разговаривать с нами. Автоматизированное убийство в Третьем Рейхе многие сравнивают с жестокой практикой современных боен. Повсюду вокруг нас совершаются массовые убийства, на которые закрываем глаза в общем солидарном усилии… мы не чувствуем грязи своих поступков. Очевидно, мы можем делать все, что хотим, и при этом оставаться чистенькими.

Продолжаются бессмысленные и жестокие научные опыты. Как пишет Ойген Древерманн, ради «научных целей» каждый год истязается и убивается 300 миллионов животных.

Еще совсем недавно у нас в России чудаками и чуть ли не сумасшедшими считали всех тех, кто, голодая и погибая, спасал от людской жестокости и голодной смерти брошенных кошек и собак. Тех, кто не относился к братьям меньшим как к будущему бифштексу, дубленке или шубе, объявляли «неадекватными», не принятыми в общество «нормальных людей» – что не думают о том, что творится на бойнях. От «общества» же требовалось только одно – молчать, делать вид, что ничего некрасивого не происходит.

Может быть, если мы будем гуманно относиться к животным, то у нас не будет и бездомных людей». Европейский гуманизм создан христианством и держится христианскими ценностями. Эти ценности, и главная из них – Любовь – распространяются на все Творение. Не может быть до конца счастлив христианин, если страдает самый последний таракан...

КОСМОС И ПРАВОСЛАВИЕ

Согласно Библии Бог не прекращает быть Творцом – и каждое мгновение прирастает Его волей: «Се творю все новое» (Откр., 21,5).

Бог – во всем, и все – в Боге. Бог одновременно имманентен и трансцендентен. Лучше всего об этом написано опять же у отцов Восточной Церкви. В своей сущности Бог не постигаем. Но мир наполняют Его энергии. Св. Григорий Палама (1296– 1359) утверждает: «Тот, кто этого достоин, наслаждается общением с Богом, являющимся причиною всего… Бог, полностью пребывая в себе самом, целиком пребывает и в нас, Он обращен к нам не своей природой, но своей славой и блеском» («Триады»).

ЖИВОТНЫЕ В СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ

ПОСЛАНЦЫ РАЯ

В 11-й главе пророчеств Исаии мы находим описание рая, перенесенное в будущее, ибо цель человека – всеобщее единение, воссоединение со всей тварью. Обожение человека включает в себя и обожение всего творения, возврат к райскому миру, но уже на новом витке, на новой земле и на новом небе: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком, и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис., 11,6–8).

Через грехопадение человек разрушил гармонию рая и разорвал все связи. Адам и Ева отошли от Бога, а также порвали с животными и стихиями. Животные же – не добровольно (см. Рим., 8,19–21) –также стали врагами друг другу. Наступили «перевернутые отношения». Дьявол стал «князем мира сего». Исайя пророчествует о задаче человека, созданного по образу и подобию Божию. Человек, как самый сильный, должен не разрушать, грабить и бездумно потреблять, а преобразовывать. Приходить первым к безвинно страдающей твари. Для человека прозвучало спасительное слово преп. Серафима Саровского: «Обрящи внутренний мир, и тысячи вокруг тебя спасутся». И исполнится пророчество: «Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей: ибо земля будет наполнена ведением Господа, как волны наполняют море» (Ис.,11, 9).

БЕГЕМОТ – ЦАРЬ НАД СЫНАМИ ГОРДОСТИ

ZOON THEOUMENON

Humus – это верхний, плодородный слой земли. Отсюда humilitas, т.е. смирение. Смирение делает человека человеком. Человек гибнет от самодовольства и гордыни, теряя связь с Матерью-Сырой-Землей.

ОТВЕТЫ НА УПРЕКИ РАДИКАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ

ОСЕЛ, ВОСПЕТЫЙ ГОСПОДОМ

ОВЦЫ И ПАСТЫРЬ

Если же встать на материалистическую точку зрения, то вина человечества перед животными еще более возрастает, так как человек навсегда лишает неповторимой жизни живые существа, только лишь для того, чтобы продлить на краткий миг свое собственное временное существование (в случае медицинских опытов) или насытить себя кулинарными изысками, которые и являются, наряду с загрязнением окружающей среды, одной из главных причин онкологических заболеваний. Согласно естественным наукам, человек является приматом; биохимия и строение его пищеварительного тракта, как и у травоядных животных, наиболее приспособлены для растительной пищи и отличаются от морфофункциональных особенностей хищников» (Михаил Новиков, там же, стр. 101, 102).

МЕСТО ПТИЦ

О ПСАХ

ЖИВОТНОЕ КАК ЭКЗИСТЕНЦИАЛ

Анри Лесо (1910–1973), глубоко познавший как индийскую, так и христианскую традиции, писал об истинном знании: «Нужно полностью погрузиться в настоящее. Заставить замолчать саму мысль о том, что есть настоящее». Православные отцы сказали бы то же: «Сосредоточиться на простоте бытия сейчас, не отвлекаться, не мечтать, не искать экстаза»

ТВАРЬ СОВОКУПНО СТЕНАЕТ

Отношение к ближнему («возлюби ближнего своего»), к Другому – основа христианской веры. Любовь – пусть это слово и кажется затасканным – является безусловной основой всякой великой культуры и цивилизации. В основе всех нравственных отношений – асимметрия. Между мной и тобой нет равенства. Ближний-Другой всегда первичнее и важнее меня самого. Французский философ Левинас писал, что самое тяжелое в человеческой жизни – знать о смерти другого, видеть другого страдающим и быть бессильным перед этим страданием. Отчаяние, чувство вины, сострадание тем сильнее, чем меньше мы способны разделить боль другого. Чистое страдание, утверждает Левинас, передает себя только в модусе этого конкретного страдания, здесь нет смягчающей формы, интерпретации и оправдания, вытеснения и бегства. Марина Цветаева, поэт великой боли, пишет: «Я не более, чем животное,/ кем-то раненное в живот.» Именно не более, потому что задет сам нерв жизни – живот-жизнь- животное.

Человек жалуется по-настоящему только тогда, когда не осознает смысла своего страдания. Осмысленное страдание не вызывает подобной жалобы.

Лишь тот, кто способен к Любви, Служению, Жертве, может помочь другим, преобразовать этот мир, вернуть рай. По учению святых Отцов, это должен сделать человек. Но поскольку человек (уже во время грехопадения, не говоря о сегодняшних анти-временах) предал Бога и продолжает легкомысленно и цинично «создавать» технологическую «цивилизацию» (тело антихриста), то «вопиют камни», затопляются страны, сжимается воздух. Но животным дан был от Бога приказ – служить человеку и Богу и вне рая, идти с ним сквозь все преграды, не предавать, но верить, всему радоваться, за все благодарить. «...Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрое, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор., 1,27).

Пустыня растет
(предисловие к сборнику "Христианство и экология". 1997)

"Пустыня растет". Все ближе и дальше. Умирают леса и реки. Скоро мы узнаем, что такое молчаливая весна, весна без птиц. Природа умирает из-за нас. Мы убийцы всего живого. Жизь, с ее дыханием, с ее органическим движением, мы подменили машиной; и никто - ни животное, ни человек - не способны жить в стрессе, созданном этой машиной. Компрьютеры убивают творческую мысль, телевизоры упраздняют богатство человеческих отношений. Искусственные души и тела, убгое потребительство, трусливый оптимизм, - вот признаки нашего времени.

Французский философ Поль Вирилье говорит о дромосферическом загрязнении. О загрязнении усиливающимися скоростями. Он имеет в виду и самолеты, и телевидение, и факс, и Интернет. Катастрофа заключается в том, что все уже дано сейчас, все неподвижно и (как говорит другой философ, Бордрияр) все утопии уже осуществлены.

Татьяна Горичева - Возвратиться в рай...
беседа с Татьяной Горичевой корреспондента И. Ефимовой
(Экогеософский альманах, Но 1, Санкт-Петербург, 1999).

Т. Г. – Причина такова, что мы сейчас живем в обществе потребления, совершенно сатанинском уже, притом сатанизм стал обыденным. Мы живем в обществе бульварного сатанизма. Вторая, т.е. апокалиптическая смерть уже наступила, люди стали как клонированные, похожи на всех этих киборгов. По телевидению уже только киборгов показывают… Если б сейчас были белые мыши вместо людей – никто бы и не заметил… Деньги крутятся, прибавляются к деньгам… это механизм накопления капитала – и уничтожения человека и Бога… Бог уже уничтожен, человек уничтожается… Это цивилизация окрашена в киборгический сатанинский цвет…

Т. Г. – Это какая-то внутренняя безответственность… Я очень люблю русского человека, но… эта внутренняя безответственность, инфантильность – она чудовищна у нас… А что на Западе?Психотерапевты, психоаналитики говорят: делай, что хочешь, – а человеку ничего не хочется делать. Он просто потребляет безо всякой радости. Это тоже состояние безответственности – завтра не помнишь, что сделал сегодня… Тип человека, который сейчас растет – с полностью отключенным правым полушарием, которое различает духов, выбирает… Рождаются киборги, их не надо делать, они уже такие есть: вместо памяти у них – «Информация», непонятно, кем записанная…

Т. Г. – Мне кажется, что это, прежде всего снятие дуализма, который заложен во всех понятиях: идеология, религия и т.д. – это все дуалистические понятия, как бы разделяющие людей на верующих и неверующих… На самом деле это относительные разделения, как «материализм» и «идеализм» – вещи которые исчезли, они не существуют больше. Я считаю, что экологическое сознание – сознание целостное, это прежде всего переживание целостности мира. Оно до сих пор присуще животным, у них нет разделения на «мир окружающий» и на «меня», а у человека при рождении есть это разделение – он уже чувствует себя враждебным этому миру, и ему трудно преодолеть враждебность, он становится агрессивным потребителем. Преодоление дуализма – и есть «экологическое сознание». То есть, это уже и не сознание, это даже подсознание больше. Сознание ничего не преодолевает, а надо преодолеть свою фрагментарность, шизофрению, агрессивность, свои механизмы защиты – все это надо уничтожить.

Очень тяжелая ситуация у нас в России с некоторыми людьми, которые ходят в церковь и считают себя «православными», они убеждены, например, что держать собаку в доме – это страшный грех, и все наши грехи якобы от этой собаки. Это настолько абсурдно, нелепо, глупо, болезненно; это идет от ветхо-иудейской и от мусульманской традиций, но в христианстве не может быть, чтобы собака была врагом. В иудействе так потому, что собака очень любит человека, она его обожествляет – и они этого принять не могут. Что произошло? Больные, закомплексованные люди, вместо марксизма и коммунизма они вдруг «нашли» Православие (ничего в нем не поняв и не пережив), вместо буржуазии избрали врагом собаку. Мы им Православие просто так не отдадим. В нашей традиции такие богатства и такие сокровища, что мы не имеем права ее замалчивать.

Татьяна Горичева - Теплота бытия
Беседа с Т. М. Горичевой корреспондента И. Ефимовой

У Хайдеггера вместо субъекта, «я», cogito мы находим слово Dasein – «тут-бытие». И это бытие принадлежит миру, бытие-в-мире, оно абсолютно открыто миру… У Хайдеггера есть такая очень «экологичная» мысль, что самое близкое – это самое далекое, а самое далекое – это самое близкое. Все происходит в интимности пространства, этого «тут-бытия»… Хайдеггер даже не говорит «человек»… слово «человек» в современной философии даже не произносится – слишком непонятно, что это такое… Хайдеггер не был в России. Но он был в Греции и считал, что здание Греческой Церкви – это и есть «Дом Бытия»… та теплота бытия, та аура бытия, о которой он мечтал, о которой он писал… Он нашел себя там… и вот наша Русская Православная Церковь, наши храмы, которые обязательно вписываются в пейзаж, как высший символ местности… с озером, долиной… они очень экологичны… И в философии Хайдеггера большое значение имеет «творческий ландшафт»…

Касательно моего «ницшеанства» – оно есть, конечно. Но Ницше, как кто-то сказал – самый русский философ. Многие русские мыслители прошли через Ницше и любили Ницше, считали его родным. Я тоже его считаю очень родным философом и родным человеком. У него главная тема – тема страдания. Ведь он сошел с ума, как Раскольников в том сне, который он видел перед убийством старушки – обнял лошадь, которую били на улице… И когда он уже много лет сидел в психиатрической больнице, то подписывался вместо своего имени – «Распятый». О страдании он всегда много писал – и пытался его скрыть, потому что слишком сильно сострадал, потому что всякое настоящее страдание апофатично… И в нашей православной традиции самая сильная боль всегда скрыта… Ницше сам много страдал. Страшное одиночество, страшные болезни… он перестрадал болью всего мира. Ницше отказался от научной карьеры, от всякого комфорта. Он был лучший в мире филолог в сфере античности уже в 26 лет… Он отказался от всего частного бытия, чтобы переболеть болью всего мира и прийти к истине. Этот человек мне необычайно дорог. И Ницше дорог нам еще тем, что он – один из философов жизни… мы же говорим об экологии как о благоговении перед жизнью… Ницше выступал против усредненного европейского буржуа. Почему он против христианства выступал? Потому что это не было христианством – это было рациональное морализаторство. Он вышел из протестантской среды: это было жуткое, как бы удешевленное христианство абсолютно рационализированного, «последнего» человека, который «имеет свое маленькое наслаждение ночью, – как пишет Ницше, – и маленькое наслаждение днем», который все время моргает… и убил Бога, фактически. Против этого «христианства» Ницше и выступал. Это было «христианство смерти». Философ говорил: вы, христиане, почему-то не выглядите слишком освобожденными, слишком радостными. Действительно, когда я встречаю некоторых западных христиан… я даже стала бояться слишком большого благочестия… чем больше «веры», тем мрачнее их лица. Это началось в XIX веке. У нас тоже, к сожалению… когда в церковь идешь, очень мало радостных лиц, свободных, освобожденных… Ницше все это видел. Его преклонение перед жизнью, конечно, имело свои слабые стороны: слишком много биологизма… Он боролся с позитивистами, но сам редуцировал жизнь до биологии, до силы. Мы же понимаем, что жизнь – это Христос. Сам Господь сказал: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». Жизнь для нас – это Христос. Конечно, Ницше редуцировал жизнь… ему было не соединить все разорванные экстремы своей души… Но он пытался их соединить… поэтому я защищаю Ницше как философа пути. Кто выразил свою любовь к Богу так, как он в «Заратустре»: «Вернись назад. Все мои слезы текут к Тебе. Вернись назад, мой незнакомый Бог, моя последняя боль, мое счастье». А у нас такой стереотип сложился, что Ницше – это «борец с христианством»… Мы и сами должны почаще бороться со своими ограниченными представлениями о Боге… Надо видеть истину Бога за Богом – это великая православная традиция. Не надо принимать человека, который все время поминает Имя Божье всуе, за христианина… Но я – христианка все-таки, а не ницшеанка, надеюсь… Я все-таки знаю, что такое христианство, хожу в церковь, исповедуюсь, причащаюсь.

Татьяна Горичева - Животные как архетип современной культуры

В Египте животные были посредниками между Богом и людьми.

Особенно в наш двадцатый век животные разделяют все страдания человека и страдают бесконечно больше, чем защищенный человек. Так, адом для животных стали научные эксперименты. Животные становятся жертвой «передовой» науки, как когда-то в гитлеровских лабораториях такой жертвой были евреи и цыгане.

В отличие от всегда опосредованного человека, животное всегда непосредственно. Оставаясь в раю, животное всегда живет в вечно настоящем. Господь, призывая к беззаботности, ставил нам в пример птиц небесных, что «не сеют, не пашут», что всегда живут в настоящем, с полным доверием к Создателю. Человек же не способен прочувствовать полноту мгновения, он бежит в прошлое или будущее. Забота – экзистенциал неподлинного. Поверхностного бытия. Так у Хайдеггера. Достоевский же сказал примерно так: я не встречал атеистов, я встречал только хмурых, суетливых людей. Людей заботы. Кьеркегор в своей речи о «радости» говорит о божественно-радостно-безмятежном бытии полевых лилий и небесных птиц. «Их проповедь Радости сводится к сегодня, к тому, что „есть“. Есть лишь одно сегодня и абсолютно никакой заботы о завтрашнем дне. Так радуются лилия и птица не потому, что они легкомысленны, это радость тишины и послушания. Ведь если ты в торжественной тишине сохранишь молчание, заложенное в природе, то завтрашнего утра уже не будет. И если ты будешь в таком же послушании, в каком находится творение, завтрашнего утра уже не будет. Не будет неблагодатного завтра, изобретателя болтливости и непослушания. Что же такое радость? Что значит – быть радостным? Ты соприсутствуешь со своей истиной, это „сегодня“, это то, что сегодня ты в истине…» Лилии и птицы услышали слово апостола Петра. И поскольку они простые и доверчивые существа, они восприняли это слово буквально. И как раз эта буквальность помогает им. Невероятная сила заложена в этом слове, но только в том случае, если его воспринимают буквально. Если же его воспринимают не совсем буквально, то оно в большей или меньшей степени теряет свою силу, превращаясь в пустую словесную формулу. Нужно быть простым, чтобы воспринять его буквально. «Все заботы наши возложите на Него» (Петр, 1,5,7). Вот это, безусловно, и делают лилия и птица.

Даже Зигмунд Фрейд предпочитал общество зверей всякому другому. Вот его слова: «Человеческому сообществу я предпочитаю общество животных. Конечно, дикое животное жестоко. Но пошлость – это преимущество лишь цивилизованных людей».

«Я думаю, я могу идти к животным» – так называется стихотворение Волта Уитмена.
И жить с теми, кто так тих
и совершен в себе.
Я долго стою и смотрю на них.
Они не стонут и не жалуются,
Какой бы тяжелой ни была их жизнь…
Они довольны. Ни одно не захвачено
Жадностью. Они счастливы.
Ни одно не пресмыкается перед другим.
Хотя бы оно и жило уже тысячелетия.
Ни одно не думает, что оно лучше всех других.
Нет скульптуры благородней, чем корова,
Что, мечтательно наклонив голову, жует,
А сколько чудес у мыши, их хватит
На то, чтобы обратить сотню неверующих.
Я – как они. Они – как я,
Я знаю об этом и рад этому…

Животное – это Друг и Другой. Не зря, иллюстрируя примерами свою книгу «Я и ты», Мартин Бубер говорит о встрече глазами с животными, о глубоком понимании между человеком и зверем. И обличитель людских жестокостей Шопенгауэр восклицает: «Смотря на животных, мы испытываем восторг. Это происходит оттого, что мы видим собственную сущность, только в упрощенном виде». В мире, где все стало искусственным и ненастоящим, где оболочка и упаковка важнее содержания, где асфальт задушил траву, в мире исчезновения жизни звери просты и бесконечно счастливы и благодарят Бога за одно только то, что живут. Они для нас пример и образец.

Философ Жиль Липовецкий пишет: самое страшное для сегодняшнего человека то, что он ничего не чувствует. История прекратилась, царит скука, информации слишком много для того, чтобы что-либо выбрать и зажечься действием. В этом плане животные, как носители чувствительной души (традиция, идущая от Аристотеля), символизируют собой саму жизнь. Их эмоции, не скованные расчетом, озабоченностью и внутренним холодом, сильны, непосредственны, искренны. Поль Вирилье, другой французский философ, говорит о том, что современный человек устремлен даже не к умиранию, а к смерти. Он стремится к полной неподвижности. Сидение перед экраном заменяет ему и путешествия, и общение. И работу. Знак времени – исчезновение пространства. В этом плане животное символизирует движение, которым отмечена любая жизнь. Животное не может жить, не осваивая пространства. Как восхищался Василий Великий собакой, что знает о пространстве лучше любого геометра!

Татьяна Горичева - DUINESER ELEGIE
(8 elegie)

У животных нет цензуры, комплексов, табу и прочих сложностей, сопровождающих познание человека. Животное всегда искренно. Человек может достичь искренности, лишь «впадая в неслыханную простоту». Всевидение и искренность (полнота самовыражения) животного – это утопия для человека. Высшая утопия (нигде без ничего), мечта о святости и гениальности, о бесподконтрольности. Животные необычайно смешат нас и забавляют, когда «хитрят», ибо они не могут быть не-простыми, они только неумело подражают человеку в его тюремном, удушливом существовании. Они чисты, но той чистотой, которая не ищется (ее «не вожделеют»), она была дана в изначально открытом, цветущем райскими цветами пространстве.
Часть третья
ОНИ НЕ ОСТАВИЛИ РАЯ.
ЭТОЛОГИЯ И ЕЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К РЕЛИГИИ

И в конце времен, в разгар экологического кризиса мы видим, что именно гордыня, глупая и порочная жадность мешают человеку одуматься. Человек разрушает все возможные экосистемы. Сделав себя центром мира, он не соответствует ни изменениям мира, ни своему божественному предназначению – собрать все малые космические «логосы» в единый Логос, создать Царство Небесное на земле.

СТРАДАНИЕ ВАЖНЕЕ СОЗНАНИЯ

АЛЬТРУИЗМ ИЛИ ЭГОИЗМ?

БЕЗ ТЕНИ «Я»

АТМОСФЕРА РАЯ

Животное страдает и страдает вдвойне. Во-первых, потому что оно страдает невинно. Во-вторых, потому что не может рассказать о своих страданиях, объяснить их. Рассказанное страдание – уже только наполовину страдание. Страдания животных столь непостижимы, что, созерцая их, даже самые далекие от Библии философы приходят к мысли о страшном моменте грехопадения. Хоркхаймер и Адорно в «Диалектике разума» пишут: «Любое животное заставляет нас задуматься о чудовищной катастрофе, которая произошла когда-то, в доисторические времена.» Они как бы вторят Книге Бытия, повторяют мысли св. Макария Великого и Симеона Нового Богослова – ужасная катастрофа человеческого грехопадения принесла страдание и смерть совершенно невинным животным.

И именно святые находят общий язык с животными, возвращают человечеству герменевтику рая. Поль Клодель задал себе вопрос: «Что такое язык Бога». И ответил: «Это молитва человека». Можно также спросить: «Что такое язык животного?» И, вероятно, можно ответить: «Это связь, возникающая между животным и святым, атмосфера рая».

ГЕРМЕНЕВТИКА РАЯ

В раю не было «кожаных риз». Святые отцы под «ризами» понимают не только кожный покров. Человек «прикрывается» и всегда хитрящим, самооправдывающимся разумом. Ризы – это и моральные табу, и цензура, и социальные запреты и все «конструкции» цивилизации, делающие человека больным. Человек, выпав из рая, не понимает Бога, другого человека, себя самого. В раю же царила открытость. Райская герменевтика не нуждалась в переводчике. В раю все животные «преисполнены очей». Поскольку животные в каком-то высшем смысле слова и сейчас живут в раю – ведь в Библии ничего не сказано о том, что они оттуда изгнаны – они мудры и многоочиты. От человека, покрытого «кожей» неврозов и условностей, остались только глаза (да и то не у всех). И эти глаза могут превратить лицо, а за ним и все тело в икону. Не зря в православной традиции говорится, что у святого «все тело, как око». Но, согласно святым отцам, животные, по приказу Бога последовали за человеком и до сих пор служат ему. Они несут на себе печать преданности и верности, они служат человеку даже когда он их мучает и истязает, они обладают особой Божьей интуицией, предчувствуют будущее, находят потерянное, могут лететь, странствовать неизвестно куда и безошибочно возвращаться назад. У них и другая земля, и другое Небо.

ВОПРОС О СМЕРТИ. ЗАБЫТИЕ ЖИВОТНЫХ.

Для любого живого создания все люди – нацисты, для животных вся земля – одна сплошная Треблинка. Эта мысль сегодня пришла на смену – лучше сказать - продолжила мысль Адорно: После Освенцима нельзя писать стихи. Можно только молчать. Поэтому молчат животные. Поэтому молчат люди, скрывая от себя это молчание зверей. «Банализация зла», о которой говорила Ханна Арендт, - это не просто удивление по поводу безразличного отношения нацистов к чужим страданиям. Зло банализировалось гораздо раньше. Оно – в безразличии огромного большинства человеческих особей, пожирающих мясо невинных животных, знающих об ужасах массового выращивания и индустриального истребления кур, телят, индюшек, поросят и многих других – и закрывающих глаза на эти ужасы. Знающих о бессмысленных «научно-лабораторных» издевательствах над невинной тварью и не протестующих, переводящих разговор на другую тему, опускающих глаза.

ПЕЧАЛЬ ЖИВОТНЫХ

МИССИЯ ПЕРЕВОДА
ВОССТАНИЕ ИСТИНЫ ПРОТИВ ЛЖИ

В Центре Помпиду была большая выставка «Крик плоти». Посвященная Фрэнсису Бэкону.

Подобно тому, как Пикассо деконструировал Мане, Бэкон перевернул, разоблачил, обнаружил лживую, лицемерную природу моральных, политических, эстетических и религиозных «истин», которые превратили нашу цивилизацию в одну сплошную бойню.

На этой тотальной бойне все в больших и больших количествах для жалкого комфорта убивают самых невинных, оставшихся верными Богу и людям существ.

Триптихи Бэкона, изображающие истекающих кровью, распятых животных, столь достоверны, что на них больно смотреть. Они – манифест, больше – крик нашего времени. И поражаешься, как, сохраняя отстраненность взгляда истинного художника, удалось Бэкону быть столь искренним. Более, чем искренним: передать боль в модусе боли. После этого можно лишь молчать и покинуть этот «свет».

Вспоминаю Фрэнсиса Бэкона, когда в очередной раз смотрю присланные мне зоозащитниками фотографии. Искаженное мукой лицо (не поворачивается язык сказать «морда») цепляющейся за прутья узкой клетки обезьянки. Распятые, окровавленные коты и собаки, сошедшие с ума, на полвека заключенные в узких клетках медведи, миллионы замученных крыс и мышей, кровавый скелет кролика и норки, песца и лисицы. Тьмы цыплят, летящих в бройлере адскими кругами, теленок, подвешенный с самого рождения, не знающий и никогда не узнающий, что такое земля и трава на ней. Крик все еще живой жизни. Список преступлений гордого собой человечества и его всепожирающей «науки». Шествие Антихриста, разглагольствующего о мощи прогресса. Страдание животных – живота, т. е жизни – жалит нас в самое сердце. Оно оказывается сегодня в центре самых главных проблем «цивилизованного» мира. Это восстание бытия против видимости (репрезентации), восстание истины против лжи.

КТО АЛЬТРУИСТИЧНЕЕ?
ЖИВОТНЫЕ КАК УДЕРЖИВАЮЩИЕ

Перед концом света в мире оскудеет любовь. Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта, Орфей и Эвридика не могут быть виртуальными, цифровыми, смехотворно несерьезными. Но именно такими они стали сегодня. На фоне последней человеческой комедии, во всю мощь непридуманной жертвенности, сияет нам любовь не забывших о рае зверей.

Две тысячи лет назад у многих народов действительно существовали жертвоприношения животных и, разумеется, мясоедение, но таких невообразимых мучительств, какие принес им и всей Природе конец девятнадцатого и двадцатый век, в то время люди не могли еще и представить. Изощренные по своей жестокости пытки над животными в «научных лабораториях», бесчеловечные методы получения медвежьей желчи, безрадостное существование в пыльных асфальтовых колодцах городов бездомных животных, умирающих от голода, жажды и холода, крысиных ядов, гибнущих под колесами автомобилей…Глобальное истребление и загрязнение Природы человечеством..., циничная охота из ружей с оптическим прицелом. Если бы Христос стал говорить об этом толпе две тысячи лет назад, люди вряд ли бы поняли смысл Его слов… Михаил Новиков-Новгородцев

Вегетарианский образ жизни мог бы весьма положительно повлиять на судьбы человечества, даже чисто физически – на темперамент людей. Наша задача – освободить себя…Так что будем расширять круг милосердия ко всем живым существам, ко всей природе и ее красоте. Альберт Эйнштейн

Истинный моральный экзамен человечества, который лежит в основе всего остального, обнаруживает себя в отношении к тем, кто полностью зависит от нашей милости, а это – жи-
вотные. На этом поприще человечество потерпело полное поражение, поражение настолько окончательное, что все остальные поражения являются лишь его последствиями. Милан Кундера

Природа и пение птиц – вот мои страсти. Они для меня и убежище. В мрачные часы, когда я с ужасом осознаю, что я никому не нужен, мне остается только искать свое подлинное лицо в лесу, в поле, в горах, на берегу моря, в кругу птиц…Божественны слова Рильке: «Музыка: дыхание статуй. Может быть: тихость картин. Ты – язык, там, где нет языка». Пение птиц воплощает эту мечту поэта. И оно, конечно, недостижимо для музыканта, который все же пытается его зафиксировать. Оливье Мессиан

Святые обнимают своей любовью весь мир. Св. Силуан Афонский

У нас была корова. Когда она жила, из нее ели молоко мать, отец и я. Потом она родила себе сына – теленка, и он тоже ел из нее молоко, мы трое и он четвертый, и всем хватало. Корова еще пахала и возила кладь. Потом ее сына продали на мясо. Корова стала мучиться, но скоро умерла от поезда. И ее тоже съели, потому что она говядина. Корова отдала нам все, т.е. молоко, сына, мясо, кожу, внутренности и кости, она была доброй. Я помню нашу корову и не забуду. Андрей Платонов

Не надо думать, что наши домашние животные научились смотреть так выразительно благодаря нам. Только благодаря своей абсолютной непринужденности они умеют так смотреть на неживотных. Мартин Бубер

Когда человек становится просветленным, с ним происходят две вещи, причем одновременно. Первая – это Каруна, доброта, сострадание, вторая – Праджия, мудрость, два эти цветка расцветают в человеке. Из буддийской традиции

Ты меня спрашиваешь, говорил Плутарх, почему Пифагор не ел мяса животных, но я хотел бы поставить вопрос наоборот: Какой смелостью должен был бы обладать тот первый человек, который взял в рот кусок мяса? Как он не умер от ужаса? И как говорится в "Одиссее" (12), он без сомнения не мог есть мясо без дрожи. Как он мог преодолеть свою природу, чтобы приступить к этому завтраку? Как он мог зарезать овечку, которая лизала его руки? Но тот первый мог еще найти какое-то оправдание, которое целиком отсутствует у нас. Смотри, каким изобилием съестного мы окружены, сколько богатства нам дают поля и виноградники. И животные по-прежнему дают нам свое молоко, чтобы мы питались, и свою шерсть, чтобы одевались. Жан-Жак Руссо, "Эмилия"

В деле спасения кондоров важно не столько то, что мы нуждаемся в этих орлах, но то, что мы обязаны развивать в себе человеческие качества, необходимые для спасения этих животных. Именно эти качества нужны нам для нашего собственного спасения. Иан Мак Миллан


Достойно и тихо Господом призванные, уходят породистые и не признанные. Уходят сытые и захоленные, уходят голодные и обездоленные. И в бриллиантах и в грязных репьях, обласканные и камнями битые. Кто-то когда-то был в лучших друзьях, а потом оказался выкинутым.

Быстрый ответ


Этот вопрос предназначен для предотвращения автоматической отправки форм спам-ботами.
Изменение регистра текста:  Транслит: 
Смайлики
:smile306: :scratch_one-s_head: :) :D :ah: :thanks: :pardon: :facepalm: :( :no: :unknown: :Rose: :oops: о_О :vau:
Ещё смайлики…
 • Добавить изображение
   
Ответить
  • Похожие темы
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение

Вернуться в «Архив»